— Чтоб ты околел! — захныкала старушка.— Что ты, взбесился, окаянный?!
— Взбесишься тут,— задыхаясь, ответил Ванька,— еле убег! Вставай, старушка…
— Что, аль сам?
— Чай, слышишь?
Из школы несся рев, как будто взбунтовался тигр:
— Дайте мне сюда эту каналью!!! Подать его мне, и я его зарежу, как цыпленка!!! А-а!!
— Тебя?
— Угу,— ответил Ванька, вытирая пот,— с доски не стер во втором классе.
— Подать мне Ваньку-сторожа живого или мертвого! — гремело школьное здание.— Я из него сделаю бифштекс!!
— Ванька! Ванька!! Ванька!! К заведующему!! — вопили ученические голоса.
— Черта пухлого я пойду! — хрипнул Ванька и стрельнул через двор. Во мгновенье ока он вознесся по лестнице на сеновал и исчез в слуховом окне.
Здание на мгновение стихло, но потом громовой хищный бас взвыл вновь:
— Подать мне учителя географии!! И-и!!!.
— Г-и! Ги-ги!! — загремело эхо в здании.
— Географ засыпался…— восхищенно пискнул дискант в коридоре.
Учитель географии, бледный как смерть, ворвался в физико-географический кабинет и застыл.
— Эт-та шта так-кое? — спросил его заведующий таким голосом, что у несчастного исследователя земного шара подкосились ноги.
— Карта РеСеФеСеРефесефесе…— ответил географ прыгающими губами.
— М-молчать!! — взревел заведующий и заплясал, топая ногами.— Молчать, когда с вами начальство разговаривает!.. Это карта?.. Это карта, я вас спрашиваю?! Пач-чему она не на мольберте?! Почему Волга на ней какая-то кривая?! Почему Ленинград не Петроград?! На каком основании Черное море — голубое?! Почему у вас вчера змея издохла?! Кто, я вас спрашиваю, налил чернил в аквариум?!
— Это ученик Фисухин,— предал Фисухина мертвый преподаватель,— он змею валерьяновыми каплями напоил.
Стекла в окнах дрогнули от рева:
— А-га-га!! Фисухин!!. Дать мне Фисухина, и я его четвертую!!
— Фису-у-у-хин!! — стонало здание.
— Братцы, не выдавайте,— плакал Фисухин, сидя одетым в уборной,— братцы, не выйду, хоть дверь ломайте…
— Выходи, Фисуха! Что ж делать… Вылезай! Лучше ты один погибнешь, чем мы все,— молили его ученики.
— Здесь?!! — загремело возле уборной.
— Тут,— застонали ученики,— забронировался.
— А! А!.. Забронировался… Ломай!.. Двери!! Дать мне сюда багры!! Позвать дворников!! Вынуть Фисухина из уборной!!!
Страшные удары топоров посыпались в здании градом, и в ответ им взвился тонкий вопль Фисухина.
С французского на эзоповский перевел Михаил А. Булгаков
В океане, издавна за свои бури и волнения названном Тихим, под 45-м градусом находился огромнейший необитаемый остров, населенный славными и родственными племенами — красными эфиопами, белыми арапами и арапами неопределенной окраски, получившими от мореплавателей почему-то кличку махровых.
«Надежда», корабль знаменитого лорда Гленарвана, впервые подошедший к острову, обнаружил на нем оригинальные порядки: несмотря на то, что красные эфиопы численностью превышали и белых, и махровых арапов в 10 раз, правили островом исключительно арапы. На троне, в тени пальмы, сидел украшенный рыбьими костьми и сардинными коробками повелитель Сизи-Бузи, с ним рядом верховный жрец и еще военачальник Рики-Тики-Тави .
Красные же эфиопы были заняты обработкой маисовых полей, рыбной ловлей и собиранием черепашьих яиц.
Лорд Гленарван начал с того, с чего привык начинать всюду, где бы ни появлялся: водрузил на горе флаг и сказал по-английски:
— Этот остров… мой немножко будет.
Произошло недоразумение. Эфиопы, не понимавшие никакого языка, кроме своего, из флага сделали себе штаны. Тогда лорд стал пороть эфиопов под пальмами, а перепоров всех, вступил в переговоры с Сизи-Бузи и от последнего узнал, что этот остров — его, Сизин-Бузин, и «флаг не надо».
Оказывается, остров открывали уже два раза. Во-первых, немцы, а за ними какие-то, которые лопали лягушек. В доказательство Сизи ссылался на сардиночные коробки и умильно намекнул, что «огненная вода вкусная очень есть, да».
— Пронюхали, сукины сыны! — проворчал лорд по-английски и, похлопав Сизи по плечу, милостиво разрешил ему и в дальнейшем числить остров за собой.
Затем произошел товарообман. Матросы сгрузили на берег с «Надежды» стеклянные бусы, тухлые сардинки, сахарин и огненную воду. Бурно ликуя, эфиопы свезли на берег бобровые шкуры, слоновую кость, рыбу, яйца и жемчуг.
Сизи-Бузи огненную воду взял себе, сардинки тоже, бусы также, а сахарин подарил эфиопам.
Установились правильные сношения. Суда заходили в бухту, сбрасывали английские ценности, забирали эфиопову дрянь. На острове поселился корреспондент «Нью-Йоркского Таймса» в белых штанах и с трубкой и немедленно заболел тропическим триппером.
Остров в учебниках географии был назван — «Эфиопов остров» (л’Иль д’Эфиоп).
Засим остров достиг невиданного процветания. Верховный жрец, военачальник и сам Сизи-Бузи буквально плавали в огненной воде. Лицо Сизи сделалось в конце концов как лакированное и какое-то круглое, без складок. Армия белых арапов, украшенная бусами, лесом копий сверкала у шатра.
Проходившие суда нередко слышали победные крики, несущиеся с острова:
— Да здравствует наш повелитель Сизи-Бузи, а равно и верховный жрец! Ура, ура!
Кричали арапы, и громче всех махровые.
Со стороны эфиопов доносилось громкое молчание. Не получая огненного пайка и работая до потери задних ног, означенные эфиопы находились в состоянии томном и даже граничащем с глухим неудовольствием. А так как среди эфиопов, как и среди всех людей, имеются смутьяны, то бывало и так, что у эфиопов зарождались завиральные мысли: